В. Монахов. «Так получилось» (повесть)

Многие мои знакомые, погуляв по множеству моих комнат (а я и сам не представляю сколько их – лень считать), посмотрев развешенные по стенам мои картины (а их более трехсот), извинившись за любопытство, спрашивают – откуда у меня такие хоромы. Иным рассказываю вкратце, иным – откуда, откуда, так получилось.

А получилось так.

Спустя пару лет меня стало одолевать беспокойство. Однажды при обходе дома я обнаружил, что в одной из пустующих комнат кто-то пил вино. Так. Похоже любители портвейна собираются здесь открыть распивочную. Все-таки высчитали свободный метраж. Кстати, в том 1988 году бомжей как класс еще не существовало, слава богу, для меня. А почему же все-таки? Да потому, что в соседнем доме с обратной стороны находился винный магазин. И хоть мой дом был со всех сторон прикрыт густыми зарослями сирени и акации, но видимо, и среди других мужчин нашелся сообразительный вроде меня.

Нужно искать другую мастерскую, а то спалят меня к ядреней фене или дверь проломают в мою половину. И пошел искать помещение по городу. Нашел прямо в центре полузаброшенный дом. Власти в принципе не возражали. Но через тебя будут ходить дворники, живущие в мансарде. Отдельной лестницы нет. Задача. Пока отложил, как вариант.

А тут случилась Троица. Пошел и я на кладбище навестить матушку и первую жену. На улице, ведущей к кладбищу, я прожил около тридцати лет. Стало быть, она моя родная с четырех лет. Проходя мимо старинного и тоже красивого двухэтажного дома, мой глаз зацепился на одном окне – оно без занавесок. Однако! Заглянул в окно. Большая пустая комната! Хорошо. Это похоже то, что мне надо. И, между прочим, мои глаза пленились видом крыльца. Старинные козырек из витого металла и филенчатые двери. Но главное – каковы камни лестницы! Огромные, гранитные. Позже я узнал одну весьма достоверную гипотезу, что они когда-то еще в XIX веке служили ограждением одного из мостов на Большом проспекте (ныне пр. 25 Октября). Да по такому крыльцу войти в дом – уже зауважаешь хозяина.

Сей дом стоит не в центре города. Безусловно, и это тоже его достоинство. В том первом варианте меня не удовлетворяло еще одно обстоятельство – страх, что мастерская превратится в «проходной двор» для моих многочисленных приятелей, а отказать им я не смог бы.

На следующий день отправился в ЖЭУ. Представился начальнику и объяснил, мол, так и так, а в этой комнате я хочу иметь творческую художественную мастерскую – студию, а с властями договорюсь.

– Хорошо, но во всю эту стену нарисуете гатчинский вид. Здесь у нас бывают собрания.

– Нет проблем.

Он отдал мне ключ. И я не мешкая перебрался по новому адресу. Пришлось с чем-то расстаться. Все-таки площадь поменьше. Обжился и здесь. Протер окна. Вырубил бузину, черемуху, заслонявших свет. Жена с нашим сынком с удовольствием помогали мне в расчистке зарослей перед фасадом. В мастерской же мольберт начал выдавать мою живописную продукцию. Что же касается росписи в ЖЭУ, делать ее не торопился. И правильно. Через пару месяцев начальника посадили куда-то, но не в Гатчине, за торговлю госжильем. Нет человека, нет проблем.

Соседи по квартире неважнецкие. С одной стороны пожилая чета каких-то очень неблагополучных людей. С другой, что слева, крепкий еще мужик и крепкий пьяница. Радовало, что хоть не каждый день дома. Поладим.

Творю. Приходит ко мне в гости художник наш местный. Правда, я видел-то его всего пару раз. Слышал, что он деловой и вечно где-то на стороне зарабатывает. В весьма достойной форме он выразил свое удивление о моем присутствии в этой комнате. Я также выразил свое удивление, но по поводу его удивления. Выяснилось, что он давно уже застолбил сие помещение.

– Правда? А я уже три месяца работаю здесь. И начальник ЖЭУ мне про тебя ни гу-гу. Что будем делать?

Но, как я понял, мой коллега по дороге ко мне понял, что со мной, уже известным и не только в нашем городе художником, лучше не конфликтовать, а завести приятельские отношения. Что, он такой деловой, в городе мастерскую не найдет? И по дороге прихватил бутылку водки. Вот это другое дело.

Во дворе поодаль дом стоит (в настоящее время стоит его обгоревший остаток с длиннющей печной трубой), тоже двухэтажный, но какой-то безликий. Это его так отремонтировали еще после войны. И заселен он был тоже какой-то немощью. Наш двор в те годы напоминал сквер им. Дружбы много пьющих соседей. Я, естественно, этот сквер не посещал по причине нежелания видеть эту соседскую солидарность, выражавшуюся в пьяном бормотании, хриплом смехе перекошенных лиц, да еще эта неопрятная одежда. Это сейчас стало спокойно, а точнее пустынно.

В однокомнатной квартире прописана была бабенка, а при ней жил мужичонка. Дурные напитки все-таки спровадили бабенку на бессрочный отдых. Пришлось мужичонке отправиться куда-то восвояси. Мои соседи, что справа, переехали в освободившуюся квартиру: все-таки комната почти в два раза больше и вход отдельный. Перепрописались.

Освободившейся комнатой я не стал заниматься. В эти годы я зачастил в Германию. Писал дома что-нибудь новенькое в стиле формалистического искусства. Затем обводил вокруг пальца таможенников в Пулково-II и отвозил туда, где меня худо-бедно покупали. Не то, что здесь, дома. Насчет освободившейся комнаты я был спокоен. Ясно, что в нее никто не захочет въехать, настолько здесь некомфортно. Нет воды, канализации, газа, центрального отопления тоже нет. Это не говоря о внутреннем ремонте. Короче, в этот период я чувствовал себя достаточно беззаботно. Пиши себе, посвистывай под классическую музыку.

Сразу после войны сюда к своим родственникам не раз приезжал с ночевками будучи еще отроком Сева Новгородцев, прославленный пропагандист BEATLES – БИТЛЗ для советских радиослушателей по английской радиостанции BBC.

В последние годы дом заселило быдло, торгашки, серые работяги, пьющие непонятно кто. Да не для этой породы в свое время дом строился. И посыпались события, выжавшие постепенно их отсюда. Причем, события, косвенно связанные со мной. Но я не виноват, честное слово.

Сосед, что слева, начал доставать меня. То попросит добавить на бутылку, то курева ему одолжи. И все как-то вежливо-бесцеремонно. Это потому, что он все время пьян. Как-то я ему отказал. Озлился. Хотел наброситься на меня, но я успел закрыть дверь перед его носом. Ну, зачем мне нужны драки. Если меня вывести из себя, мало не покажется. Это я по жизни знал, своей, конечно.

Вернемся к моему соседу слева. Он что-то все злее и злее смотрел не только на меня, но почему-то и на Андрея, молодого со второго этажа. Может с густого пьяну его со мной путал. На лестничном коридоре наш алкоголик вдруг затеял дебош против меня. Ну, достал-таки. Либо ты заткнешься, либо... Но я не успел договорить. Андрей, услышав начинающийся скандал, срывается с лестницы. Молодой, горячий. И кулак его врезается в лицо моего неприятеля. Тот, крепкий еще мужик, от неожиданности свалился. Но молодой-горячий не остановился и два раза со всей силы пнул его ногой. Я остолбенел, хотя сам ссумировался к драке. Андрей предложил ему убраться к такой-то матери из нашего дома навсегда, ибо он здесь не прописан (!). И тот действительно пошатываясь убрался и навсегда к своей матери куда-то в ближайшую деревню. Андрей объяснил мне свой поступок тем, что этот идиот надоел за эти годы не только мне, но и всем, а за эти месяцы особенно. Что ж, Андрей и сам окреп за эти годы.

Я вошел в соседнюю комнату алкаша. Мда! За такими вещами не возвращаются. Какая-то доска на ящиках. Судя по пустым банкам, окуркам, грязным стаканам – это его стол. Кровать с металлической сеткой была устлана грязным матрасом и таким же одеялом. Заношенная куртка, стоптанные ботинки и собственно, все. Воздух, конечно, спертый. В первую очередь отворил форточку. Засучил рукава – и вперед. В этой комнатенке как раз расположиться моей столярке. Подрамники и рамы я всегда делал сам.